книжное

Это песня. Даже поэма. В субботу я был на московской книжной ярмарке.
Я бы туда в жизни не пошёл, потому что знаю, какие там очереди — там такие очереди, что отстояв, автоматом получаешь епитимью за всю жизнь + на десять лет вперёд...
Но в этот раз обстоятельства сложились максимально удачно: на ярмарке сенсэй презентовал свою книжку про бородинскую битву, т.е. у меня был классический случай «своего человека в». На правах «редактора-помощника» (святая правда: вычитывал и правил) я получил халявный бейджик и двинулся внутрь, вслух пообещав себе и миру, что «никаких покупок!!!».
Всё верно рюкзак уже был набит: кроме клавы и мыши на работу там был заказ из ОЗОНа и ещё свежекупленная и подписанная вышупомянутая монография.

Ага. Щаз. Деньги в кошельке есть? Ну, значит...
Мне удалось удержаться кроме нового «Аниме-гида» я купил всего два кирпича.
Первый – давно вымечтованную «Историю архитектуры и строительной техники доиндустриального периода». Второй – «Историю военной медицины», которую мне не хотели продавать, потому что «это стенд – приезжайте к нам на Ботаничский сад и покупайте».
Я сделал брови домиком и тоскливые глаза, как у Колина Ферта в «В Брюгге», и растроганные тётеньки удовлетворили меня за деньги, выдав томик со словами: «Вы только никому не говорите, а то очередь встанет!» Я поклялся молчать как рыба.

Рюкзак стал неподъёмным совсем. Самый убийственный вес был у нового романа У. Эко.
«Таинственное пламя царицы Лоанны». 500 страниц с картинками. Вначале – что-то близкое к «Мементо», далее – автобиографические куски, напоминающие «Маятник Фуко». Книга великолепная, чисто эковская, со вторым и третьим дном, с кучей цитат и ссылок. Тот случай, когда все ожидания и предвкушения полностью оправдываются.

книжное

Это песня. Даже поэма. В субботу я был на московской книжной ярмарке.
Я бы туда в жизни не пошёл, потому что знаю, какие там очереди — там такие очереди, что отстояв, автоматом получаешь епитимью за всю жизнь + на десять лет вперёд...
Но в этот раз обстоятельства сложились максимально удачно: на ярмарке сенсэй презентовал свою книжку про бородинскую битву, т.е. у меня был классический случай «своего человека в». На правах «редактора-помощника» (святая правда: вычитывал и правил) я получил халявный бейджик и двинулся внутрь, вслух пообещав себе и миру, что «никаких покупок!!!».
Всё верно рюкзак уже был набит: кроме клавы и мыши на работу там был заказ из ОЗОНа и ещё свежекупленная и подписанная вышупомянутая монография.

Ага. Щаз. Деньги в кошельке есть? Ну, значит...
Мне удалось удержаться кроме нового «Аниме-гида» я купил всего два кирпича.
Первый – давно вымечтованную «Историю архитектуры и строительной техники доиндустриального периода». Второй – «Историю военной медицины», которую мне не хотели продавать, потому что «это стенд – приезжайте к нам на Ботаничский сад и покупайте».
Я сделал брови домиком и тоскливые глаза, как у Колина Ферта в «В Брюгге», и растроганные тётеньки удовлетворили меня за деньги, выдав томик со словами: «Вы только никому не говорите, а то очередь встанет!» Я поклялся молчать как рыба.

Рюкзак стал неподъёмным совсем. Самый убийственный вес был у нового романа У. Эко.
«Таинственное пламя царицы Лоанны». 500 страниц с картинками. Вначале – что-то близкое к «Мементо», далее – автобиографические куски, напоминающие «Маятник Фуко». Книга великолепная, чисто эковская, со вторым и третьим дном, с кучей цитат и ссылок. Тот случай, когда все ожидания и предвкушения полностью оправдываются.

цветовое

В подъезде у нас покрасили стены. Цвет «волосы Эврики»: нежно-бирюзовый.
Плинтуса, двери, косяки и прочую доп.ерунду тоже обновили. Цвет «засохшая кровь»: коричнево-красный.
Сочетание вызывает настолько сложные чувства, что, наверное, лучши ходить по подъезду зажмурившись, дабы не травмировать то нежное, что ещё осталось внутри.

…Вспоминаются полы в квартире дедушки с бабушкой.
До середины 90-х, когда стали доступны материалы для ремонта, полы там были из деревянных досок. Крашеные краской, упёртой с Тракторного завода, где деды проработали всю жизнь.
Цвет – нечто среднее между «безумно-оранжевым» и «кричаще-морковным», ядрёный оттенок.
Оно навсегда прилипало к обуви и не смывалось ничем.
Мой любимый дикий огненный цвет… говорят, его очень любят шизофреники.

А на даче у нас было ещё круче: коробка из кирпича (взамен сожженного ещё до моего рождения красивого деревянного домика), выкрашенная тоже в спионэренную у государства розовую краску, цветом чуть посветлее, чем волосы Анемоны.
И вот эта нежно-розовая краска была без всякой грунтовки положена на бело-серый кирпич. И со временем стала облезать, так что домик этот походил на большое голое существо, страдающее стригущим лишаём.
Было так приятно (почти как обдирать собственные болячки) сдирать нежные пружинящие ошмётки розовой «кожицы»... Почему-то я старался делать это редко: не потому что ругали, а по какой-то другой причине.

цветовое

В подъезде у нас покрасили стены. Цвет «волосы Эврики»: нежно-бирюзовый.
Плинтуса, двери, косяки и прочую доп.ерунду тоже обновили. Цвет «засохшая кровь»: коричнево-красный.
Сочетание вызывает настолько сложные чувства, что, наверное, лучши ходить по подъезду зажмурившись, дабы не травмировать то нежное, что ещё осталось внутри.

…Вспоминаются полы в квартире дедушки с бабушкой.
До середины 90-х, когда стали доступны материалы для ремонта, полы там были из деревянных досок. Крашеные краской, упёртой с Тракторного завода, где деды проработали всю жизнь.
Цвет – нечто среднее между «безумно-оранжевым» и «кричаще-морковным», ядрёный оттенок.
Оно навсегда прилипало к обуви и не смывалось ничем.
Мой любимый дикий огненный цвет… говорят, его очень любят шизофреники.

А на даче у нас было ещё круче: коробка из кирпича (взамен сожженного ещё до моего рождения красивого деревянного домика), выкрашенная тоже в спионэренную у государства розовую краску, цветом чуть посветлее, чем волосы Анемоны.
И вот эта нежно-розовая краска была без всякой грунтовки положена на бело-серый кирпич. И со временем стала облезать, так что домик этот походил на большое голое существо, страдающее стригущим лишаём.
Было так приятно (почти как обдирать собственные болячки) сдирать нежные пружинящие ошмётки розовой «кожицы»... Почему-то я старался делать это редко: не потому что ругали, а по какой-то другой причине.

цитаты из

Я перезнакомился со всеми тварями в доме [...] Кроме пса, три кота. Два шелудивых и злобных, третий похожий на ангорца, чёрный, густошерстый, мягкий на ощупь. Этот умел просить еду довольно изящно, трогая лапкой меня за брюки и привлекательно помуркивая. Мне симпатичны все животные, теоретически (я ведь вхожу в общество против вивисекции?), но инстинктивной приязнью управлять никто из нас не властен. Я возлюбил третьего кота и дал ему самые лучшие кусочки. Я спросил у Амалии, как зовут какого кота, и получил ответ, что котов зовут никак, потому что коты – не христиане, не то что собаки.

Умберто Эко «Таинственное пламя царицы Лоаны» пер. с итальянского Елены Костюкович

цитаты из

Я перезнакомился со всеми тварями в доме [...] Кроме пса, три кота. Два шелудивых и злобных, третий похожий на ангорца, чёрный, густошерстый, мягкий на ощупь. Этот умел просить еду довольно изящно, трогая лапкой меня за брюки и привлекательно помуркивая. Мне симпатичны все животные, теоретически (я ведь вхожу в общество против вивисекции?), но инстинктивной приязнью управлять никто из нас не властен. Я возлюбил третьего кота и дал ему самые лучшие кусочки. Я спросил у Амалии, как зовут какого кота, и получил ответ, что котов зовут никак, потому что коты – не христиане, не то что собаки.

Умберто Эко «Таинственное пламя царицы Лоаны» пер. с итальянского Елены Костюкович